Кулаков Владимир Иванович

Впервые за время исторических исследований в Балтии автором создан свод изображений священных деревьев у пруссов и у их северо-восточных соседей — куршей. Сакрализация дуба и осознание его связи с Богом грома и молний, характерное для большинства индоевропейских народов на ранней стадии развития их культур, получило изобразительную фиксацию у пруссов в V в. н.э. В последующие эпохи различные формы изображения священного древа свидетельствовали о том, что оно занимало важное место в прусском культе. Данный вывод подтверждается письменными известиями о центральном для многих балтских племен святилище Ромове, располагавшемся в прусской земле Надровии. В центре этого святилища произрастал вечнозеленый священный дуб, под кроной которого скрывались изображения и символы прусских богов. Даже после нескольких веков господства Тевтонского Ордена в Пруссии сохранялись рудименты культа древа, являвшегося местом жертвоприношений для прусских крестьян еще в середине XVII в. Данные археологии эпохи викингов прямо свидетельствуют о плотных связях пруссов и куршей, прежде всего — в материальной культуре. Если у пруссов изображения сакрализованного древа известны уже в эпоху Аттилы, то у куршей они появляются лишь в поствикингское время. Благодаря этому можно предположить, что упомянутая изобразительная традиция (или вообще весь культ священного древа) пришла в ареал куршей от их юго-западных соседей. В старой деревянной застройке Зеленоградска (Cranz), расположенном у основания Куршской косы, по сей день сохранились декоративные детали фронтонов, стилизованно представляющие священное древо с тремя ветвями/ростками или же древо с крестообразной кроной, охраняемое двумя драконами. С учетом того, что та часть Самбии, на которой расположен упомянутый город, в эпоху викингов и после нее приняла группы куршей, что засвидетельствовано археологическим материалом, можно с большой степенью осторожности предполагать реализацию в декоре домов местных жителей неких куршских изобразительных мотивов, восходящих к традиции священного древа.

В статье рассматривается один из ведущих для прусской археологической культуры тип погребальных керамических сосудов-биконические «временные урны». В этих сосудах обломки кальцинированных костей переносили с погребального костра, после чего высыпали в могилу. В VI-VII вв. «временные урны» бросали вслед за костями в могилу и, возможно, преднамеренно разбивали. Путем типологического анализа, традиционного метода типологии в археологии земли пруссов, получена сериация биконических сосудов. При наложении на нее составляющих сериации арбалетовидных фибул, найденных в комплексах с конкретными сосудами и своими формами отражавших временные изменения, выявлена сначала относительная, а затем и абсолютная хронология изучаемых керамических форм. Выяснилось, что и формы и параметры фибул, и формы сосудов являются хронологическими индикаторами. Полученные в результате работы выводы таковы. Во-первых, биконические сосуды использовались частью западных балтов при погребальных церемониях еще в эпоху римского влияния. Во-вторых, с начала V в., на заре становления прусской археологической культуры, жители Самбии от урновых трупосожжений переходят к трупосожжениям подтипов 1.2 и 2.1 (безурновые группы костей или же кости, рассеянные в остатках погребального костра). Эти формы обрядности предполагают (как и некоторые более ранние урновые кремации) использование «временных урн» для переноса костей с костра в могилу. Этими «временными урнами» стали биконические сосуды. В-третьих, на протяжении VI-VII вв. сосуды биконической формы утрачивают свою орнаментику, увеличивается их высота и сужается диаметр горла. Эти изменения имели, очевидно, культово-церемониальный смысл, динамика которого пока не ясна. В-четвертых. после конца VII в. биконические сосуды на погребальных памятниках прусской археологической культуры не прослеживаются. на завершающем этапе эпохи викингов и до XIII в. (как показывают раскопки могильника Kl. Kaup) «временными урнами» для пруссов служат бронзовые блюда.

Оружие дальнего боя (лук и стрелы, дротики) западных балтов в основном осталось вне поля зрения европейских археологов. Ста­тья посвящена редчайшим в прусской археологии находкам — наконеч­никам стрел эпохи викингов. Ситуация с этим разрядом археологических находок в исторической Пруссии в корне отличается от подобной картины на территории Литвы. Если там находки наконечников стрел обрнаружены преимущественно на городищах и являются следствием штурма этих укрепленных поселений неприятелем, то в Янтарном крае стрелы связаны исключительно с погребальными памятниками археологии. Во многом это результат слабой изученности прусских поселений, что является следстви­ем объективных причин. В большинстве привлеченных в статье погребаль­ных комплексов находки наконечников стрел единичны, поэтому следует полагать наиболее вероятной причиной их присутствия в погребениях смерть погребенного. Это положение может объяснить факт нахождения в могилах наконечников стрел, не извлеченных при жизни погребенного. Представленность на могильнике в урочище Кауп (Kl. Kaup) наконечни­ков стрел с шипами позволяет провести аналогии с находками таких же наконечников на ятвяжском городище Kaukai. Упомянутый могильник, содержащий останки западнобалтских купцов, мастеров и общинников, обитавших здесь в IX–XIII вв., планиграфически связан с торгово-ремес­ленным поселением эпохи викингов. Это поселение являлось важным зве­ном в цепи центров торговой активности жителей балтийского побережья и занимает важное место на Неманском янтарном пути XI–XII вв. Можно высказать предположение о конфликтах прусских и куршских купцов с автохтонными жителями Верхнего Понеманья, пользовавшимися, судя по находкам на расположенном в указанном регионе городище Kaukai, именно такими наконечниками стрел. Видимо, для этих торговцев прохождение Неманским путем не всегда было безопасным. Ланцетовидные наконечни­ки стрел на Каупе могут быть свидетельством конфликтов местных обита­ телей со скандинавами — естественными конкурентами прусских купцов на торговых путях Балтии.

Статья посвящена слабоизученному вопросу о социальном значении некоторых предметов воинского снаряжения пруссов накануне орденского вторжения в Пруссию. Проведенный сравнительный анализ некоторых элементов воинской материальной культуры жителей Янтарного края позволяет сделать следующие выводы. В эпоху Меровингов прусские мастера творчески перерабатывали (скорее — упрощали) западноевропейские элитные изделия, ориентируясь на запросы верхушки прусского дружинного коллектива. На исходе эпохи викингов в ряде случаев местные производители самостоятельно изготавливали престижные и социально значимые предметы для прусской воинской знати. Прежде всего это относится к покрытым серебром и имитирующим золото бронзовым шпорам. В последнем случае находка на могильнике Бирка предполагает подражание скандинавским бронзовым шпорам. Если в V–XI вв. прусские ювелиры и кузнецы использовали социально значимые изделия западноевропейских производителей в качестве образцов для своей элитной продукции, то в начале орденского времени местные мастера прямо копируют элементы рыцарского снаряжения. Пара плакированных серебром шпор, происходящая из разрушенного прусского трупоположения XIV в. и найденная в слое грунтового могильника Alt-Wehlau/Прудное, типологически копирует рыцарские шпоры. Правда, представленные на этих шпорах стилизованные фигурки козлов бога Перкуно указывают на заказчика этих роскошных изделий — прусского аристократа, перешедшего на сторону Тевтонского ордена и старавшегося в своем снаряжении подражать орденским рыцарям. Таким же прусским аристократам принадлежали и упомянутые в орденских документах «воинские пояса», обозначавшие высокий социальный статус их обладателей. Найденные в погребениях могильника Alt-Wehlau/Прудное такие пояса изготовлены по примеру орденских. При этом если накладки прусских поясов несут, согласно орденской традиции, изображения лопастного креста, то на пряжке представлено стилизованное изображение упоминавшегося выше козла, спутника Перкуно. Эта специфика имитирующей орденские изделия продукции прусских мастеров не позволяет назвать комплекс снаряжения витингов идентичным рыцарскому