Волгин Евгений Игоревич

Почти на десятилетие растянулся процесс принятия закона о политических партиях в Российской Федерации. Когда в начале 1990 г. была отменена ст. 6 Конституции СССР, многим казалось, что этот закон должен был появиться в ближайшее время. Однако после окончательного решения «проблемы КПСС» работа над ним приостановилась. Постсоветская Россия погрузилась в пучину проблем, фактически парализовавших законодательную власть. Новая Государственная Дума, принявшая законодательную эстафету от прежнего парламента, определила указанный акт как приоритетный. Однако процесс согласования уже практически готового законопроекта (ибо основная работа все-таки была проделана Верховным Советом РФ) растянулся на весь период деятельности I Думы. Когда же на исходе своей легислатуры Госдума приняла закон о партиях, он (по формальным основаниям) был отклонен Советом Федерации. Российские правоведы и политологи, комментируя действующий с 2001 г. Федеральный закон «О политических партиях», как правило, не углубляются в предысторию, связанную с перипетиями его непосредственной разработки и принятия. Вместе с тем этот сюжет при более детальном рассмотрении вполне может составить отдельную тему для изучения. Цель данного исследования состоит в том, чтобы ответить на вопрос: почему в середине 1990-х гг. столь важный и столь ожидаемый закон о партиях, о необходимости принятия которого говорили представители политического истеблишмента, в итоге так и не был принят. Предметом исследования выступает политико-правовой процесс, связанный с разработкой, обсуждением и механизмом принятия нормативного акта в 1994–1995 гг. На основании изучения широкого круга источников, а также посредством применения междисциплинарного подхода (методов историко-политологического и правового анализа) делается вывод о том, что основная причина неудач крылась не столько в юридическом несовершенстве рассматриваемого акта (хотя оно имело место), сколько в стратегических интересах российской политической элиты 1990-х гг.

Выборы во II Государственную думу (1995 г.) привели к победе оппозиционных партий, чему способствовали не только объективные факторы, но и особенности избирательной системы РФ. В этой связи президент и его окружение стали активно продвигать стратегию, предусматривавшую отказ от мажоритарно-пропорциональной модели и переход исключительно на мажоритарный принцип избрания думы. Предполагалось, что это позволит сделать депутатский корпус более лояльным или же деструктурированным. В данной статье на основе комплексного использования различных источников (нормативно-правовых актов, материалов Федерального Собрания, данных периодической печати) рассматривается обострение политических противоречий между президентом и депутатами II думы в связи с намерением главы государства кардинально поменять правила «электоральной игры». Предметом исследования является политический конфликт, развивавшийся в контексте определенной исторической ситуации, разрешение которого имело гораздо более масштабные политические последствия, нежели просто выбор избирательной модели. новизна исследования обусловлена отсутствием работ, посвященных попыткам электоральной реформы 1997-1999 гг. как системной политико-правовой проблеме. Столкновение между президентом и парламентом по вопросу процедуры избрания депутатов думы явилось одним из многочисленных конфликтов, которые составляли суть российского политического процесса 1990-х гг. однако после принятия Конституции 1993 г. эти противоречия разрешались правовыми средствами в рамках публичной политики. Проблема выбора оптимальной электоральной модели также стала достоянием открытой дискуссии, в ходе которой предлагались возможные пути совершенствования российского избирательного права. особую роль сыграл Конституционны Суд, участие которого в противостоянии двух ветвей власти позволило преодолеть тупиковую ситуацию и завершить работу над обновлением избирательных законов. Таким образом, совместные усилия трех ветвей власти, а также научного сообщества помогли сделать российскую избирательную модель более совершенной и адекватной конкретной социально-политической ситуации, что, однако, не гарантировало проведение по-настоящему честных выборов.

Выборы 1999 г. сыграли важную роль в деле становления современной партийно-политической системы России. Среди исследователей бытует мнение, что данные выборы стали полем противостояния двух группировок российской элиты. Одну из них представляла федеральная власть, озадаченная реализацией плана «преемник», другую — региональная элита, представители которой пытались оспорить кремлевский сценарий. Каждая из сторон, сообразно логике партийных выборов, обзавелась собственными избирательными объединениями. Прокремлевский блок был представлен Межрегиональным движением «Единство», а губернаторскую фронду олицетворяла коалиция «Отечество — Вся Россия». В ходе напряженного противостояния «партия Кремля» сумела одолеть объединение губернаторов, изначально обладавшее гораздо бóльшими шансами на победу. В качестве слагаемых этой победы исследователи называют эффект информационных войн, успех контртеррористической операции в Чечне и, наконец, личную популярность преемника, открыто поддержавшего «Единство». Однако все эти факторы не позволяют объяснить, как избирательное объединение, зарегистрированное всего за два месяца до выборов, сумело добиться рекордных результатов. Цель данной статьи — проанализировать особенности электоральной стратегии «партии Кремля» в ходе реализации первого этапа операции «преемник». Предметом исследования является механизм кризисной консолидации, который использовала президентская власть для продвижения своих электоральных интересов в условиях политического цейтнота. Формирование очередной «партии власти» рассматривается в контексте российской электоральной политики конца 1990-х гг. Такой подход позволил сформулировать вывод, согласно которому залогом успеха «Единства» стала смешанная избирательная система, с которой так упорно боролся президент после 1993 г. Кремлевские политтехнологи, опасаясь партийных выборов, пытались увести избирательную кампанию «Единства» от сугубо партийной проблематики, фактически превратив ее в голосование в «федерально-одномандатном» округе, где исподволь баллотировался один-единственный кандидат с высоким персональным рейтингом. Так Кремль, проиграв кампанию за отмену выборов по партийным спискам, сумел частично навязать свой сценарий «одномандатного голосования» в общефедеральном округе .

В марте 1997 г. Государственная дума одобрила Федеральный закон «О правовых гарантиях оппозиционной деятельности в РФ», который, однако, был отклонен президентом. Последний руководствовался чисто политическими соображениями. Тем не менее закон, пытавшийся регулировать и регламентировать деятельность оппозиции как самостоятельного субъекта права, оставлял массу неясностей и пробелов, которые неминуемо создали бы серьезные проблемы в случае его вступления в силу. В «нулевые» годы представители оппозиционных фракций в Думе несколько раз безуспешно пытались вернуться к данному вопросу. В этом отношении опыт 1990-х гг., когда законопроект все-таки стал Федеральным законом, пусть так и не вступившим в силу, кажется наиболее результативным, а потому представляет наибольший исследовательский интерес. Федеральный закон «Об оппозиции» можно квалифицировать прежде всего как некий исторический источник, отражающий политическую ситуацию второй половины 1990-х гг. В современной литературе закон рассматривается лишь в общем контексте масштабной проблемы, связанной с необходимостью предоставления политическому меньшинству в Российской Федерации дополнительных правовых гарантий. В последние годы наблюдается резкое сокращение числа научных работ, посвященных как теоретическим вопросам правовой институализации оппозиции, так и принятию специального акта, гарантирующего права «несогласных». Цель данной статьи заключается в том, чтобы на основании комплексного использования различных источников (нормативно-правовых актов и законопроектов, парламентских материалов, данных периодической печати, электронных ресурсов) рассмотреть проблему правовой легитимации оппозиции, актуализированную во второй половине 1990-х гг. представителями левых сил. Предметом исследования является политико-правовой процесс, связанный с разработкой, принятием и мотивированным отклонением Федерального закона «О правовых гарантиях оппозиционной деятельности в РФ». Изучение данного законодательного опыта представляется актуальным ввиду практически полного отсутствия научных исследований, посвященных анализу процесса разработки и принятия закона, дополнительно гарантировавшего права и особый статус альтернативных общественно-политических объединений.