Леонтьева Надежда Ильинична

История специальных лагерей НКВД/МВД в советской зоне оккупации — малоизвестный и практически не изученный в отечественной историографии аспект советской оккупационной политики в послевоенной Германии. В данной статье на основе обширного архивного материала, хранящегося в фонде Отдела спецлагерей в Государственном архиве РФ, анализируются различные стороны истории спецлагерей: причины и предпосылки их создания, ход развертывания лагерной сети в период 1945–1948 гг., характер содержавшегося в лагерях контингента, их кадровое наполнение, а также место спецлагерей в системе органов советской военной администрации и их роль в деятельности советских органов госбезопасности в Восточной Германии в первые послевоенные годы. Спецлагеря определяются как особый тип мест заключения, который некорректно отождествлять ни с лагерями для интернированных, ни с концентрационными лагерями, как это предлагалось в некоторых немецких публикациях по данной проблеме. Их функционирование было направлено на содержание в них арестованных советскими органами госбезопасности немцев, имевших в прошлом то или иное отношение к нацистским партийно-государственным и военизированным структурам, а также советских граждан, осужденных военными трибуналами к различным срокам заключения. В этом смысле их действительно можно именовать «специальными лагерями», сочетавшими в себе функции временного содержания контингента различных категорий. Накопление целого комплекса противоречий в функционировании системы спецлагерей, не оправдавших себя в полной мере в качестве мест для временного содержания востребованной советской экономикой рабочей силы из-за очень высокой смертности, в конечном счете, привело советское руководство к решению о постепенном расформировании спецлагерей. Кроме того, с точки зрения внешней политики, проникающая на Запад информация о существовании в советской оккупационной зоне лагерей с десятками тысяч заключенных наносила урон международной репутации СССР, особенно в контексте обострившегося в первые годы холодной войны «германского вопроса». Всё это предопределило существенный пересмотр советской «лагерной политики» в Восточной Германии в 1948 г. и скорую ликвидацию спецлагерей.

Изучение истории специальных лагерей нКВд/МВд СССр является одним из важных направлений исследований советской оккупационной политики и функционирования советских оккупационных структур в послевоенной Германии. Целью настоящего исследования является рассмотрение основных исторических работ, посвященных истории спецлагерей, выходивших с 1950-х годов до настоящего времени. Выделяются два периода в развитии историографии рассматриваемой проблемы: «доархивный» (с 1950-х до середины 1990-х годов) и современный (с середины 1990-х годов до настоящего времени). анализируется преимущественно немецкая историография истории спецлагерей. рассматриваются источниковая база и содержательные выводы исследований, важные для понимания особенностей советской оккупационной политики в Восточной Германии в первые послевоенные годы в целом. если в исследованиях «доархивного» периода, опиравшихся на ограниченный круг источников, делался акцент на выявлении отдельных, хотя и важных аспектов истории спецлагерей (их дислокация, количество прошедших через них заключенных, критерии ареста и помещения в спецлагерь гражданского населения советской зоны оккупации Германии), то работы современных авторов касаются намного более широкого круга проблем. Это не только организационные вопросы функционирования спецлагерей, но и их место в системе советских специальных служб на территории Восточной Германии, их роль в осуществлении репрессий как против немецкого гражданского населения, так и советских граждан, оказавшихся после окончания войны в советской зоне оккупации Германии. В современной историографии спецлагеря определяются как особые места заключения, сочетавшие в себе функции временного содержания различных категорий контингента, их интернирования, фильтрации и накопления для дальнейшего распределения, в том числе и по лагерям ГУЛАГа. Важнейший вывод современных исследований истории спецлагерей состоит в том, что для послевоенной Германии они стали выразительным проявлением «экспорта» советских репрессивных практик, свидетельствуя о реальных и долгосрочных планах советского руководства по советизации Восточной Германии.

Масштаб и структура потерь Красной армии в период Великой Отечественной войны, несомненно, представляют актуальную научную проблему. Особый аспект данной проблемы — это структура потерь Красной армии в национальном разрезе. До сих пор в работах, посвященных интересующему нас вопросу, исследователями делались попытки установить национальную структуру безвозвратных потерь Красной армии расчетным способом, исходя из ошибочного положения о пропорциональности потерь представительству каждого советского этноса в Красной армии. Ставшие доступными в последние годы уникальные статистические источники, хранящиеся в Центральном архиве Министерства обороны РФ, — альбомы списочной численности личного состава Красной армии, которые два раза в год (к 1 января и к 1 июля) еще с довоенного периода готовились в Генеральном штабе для руководства страны и вооруженных сил, — позволяют отчасти решить данную проблему в отношении установления национальной структуры санитарных потерь Красной армии в 1943–1945 гг. (учета безвозвратных потерь по национальностям не велось). Проведенный статистический анализ указанных источников показал, что уровень и структура санитарных потерь у разных этносов колебались в достаточно широком диапазоне и зависели от большого числа факторов, главным из которых можно считать представленность этноса среди рядового состава пехоты. Принадлежность военнослужащего к рядовому составу почти всегда, для всех национальностей означала повышенный риск быть убитым или раненым. Этот риск, как показал проведенный анализ, также усиливался принадлежностью рядового бойца к стрелковым войскам. Полученные данные хотя и не могут быть механически экстраполированы на все потери Красной армии в целом, но они тем не менее дают представление о тенденциях в численности потерь разных национальностей, по крайней мере, во второй и третий периоды войны (1943–1945 гг.), и открывают перспективы дальнейшей научной дискуссии