Соловей Татьяна Дмитриевна

Данная статья — дань памяти и уважения крупному российскому этнологу, археологу и историку первобытного общества, доктору исторических наук, профессору кафедры этнологии исторического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова Геннадию Евгеньевичу Маркову. Авторы поставили задачу дать развернутый анализ научного вклада и жизненного пути выдающегося советского/российского ученого, поместив изложение в широкий социокультурный и интеллектуальный контекст, вписав судьбу человека в судьбу страны и общества. Биография Г.Е. Маркова тесно связана с историей кафедры этнографии/этнологии истфака МГУ и выступает серьезным основанием для реконструкции генезиса университетской этнографии и ее динамики на протяжении без малого 85 лет. Столь солидный срок существования университетской кафедры и ее устойчивая результативность в деле подготовки профессиональных кадров в существенной степени были обеспечены высокой квалификацией научно-педагогических кадров, опорой на прочные теоретико-методологические основания и междисциплинарность, сочетанием здорового консерватизма с гибкостью и адаптивностью в отношении вызовов времени, способностью сохранять дисциплинарный континуитет и обеспечивать трансляцию цеховой традиции. Все эти составляющие успешного развития университетской этнологии подвергнуты в статье всестороннему и взвешенному анализу. Научная и человеческая биография Г.Е. Маркова — во всех проявлениях ее типичности и особости — составляет смысловой стержень анализа и изложения. Авторы предлагают свой взгляд на сложные и остро дискуссионные вопросы профессионального самоопределения, касающиеся логики научного открытия, соотношения полевых и кабинетных исследований, влияния идеологии и политики на научную мысль. В статье представлено авторское видение перспектив развития кафедры этнологии, исходящее из гармоничного сочетания этнологического и антропологического подходов к пониманию дисциплинарных рамок, безусловной опоры на научную традицию и ее интеллектуальные авторитеты, необходимости усовершенствования методов учебной подготовки в направлении инструментальности и практико-ориентированного характера, что позволит выпускникам кафедры быть востребованными и оставаться в профессии

Понять логику становления и развития этнографии (этнологии) как дисциплины в Московском университете возможно только через внимание к контексту (контекстам). В первую очередь, это контекст дисциплинарный, что предопределялось его долговременным решающим влиянием на этнографию в университетских стенах. Этнология как дисциплина также развивалась в динамичном общеисторическом контексте, оказывавшем и оказывающем на нее решающее воздействие. Становление и институционализация этнологии в России происходили во второй половине XIX в. В 1880-х гг. наметились две линии в организации этнологического образования: одна интегрировала его в контекст естественнонаучный, другая — в исторический (шире — гуманитарный). Уже в первые десятилетия XX в. русская этнография обладала серьезным потенциалом, в частности, способностью к самостоятельному оригинальному теоретизированию. На советскую эпоху пришелся расцвет этнографии как дисциплины и университетской кафедры как ее неотъемлемого звена. Этнография в университете прошла, начиная с 1939 г., фазы институционализации (С.П. Толстов и Н.Н. Чебоксаров), качественного роста (С.А. Токарев) и профессионального расцвета (Г.Е. Марков). Сложилась концепция этнографического образования, были обеспечены серьезные масштабы научно-исследовательской и экспедиционной деятельности, сложился привлекательный имидж профессии. Устойчивость и здоровый консерватизм, присущие Московскому университету и университетской корпорации, позволили кафедре успешно преодолеть эпоху социальной и политической турбулентности (вторая половина 1980-х — 1990-е гг.), сохранив базовые основания системы профессиональной подготовки, и внести в нее необходимые новшества (В.В. Пименов). В начале XXI столетия основной линией развития этнологии как дисциплины стал антропологический поворот. Антропологическая линия была инкорпорирована и в систему профессионального образования в Мос ковском университете, дополнив, но не вытеснив традиционные этнографическое и этнологическое направления (А.А. Никишенков, Д.А. Функ). На современном этапе кафедра этнологии демонстрирует расширение притока студентов, поддерживает разумный баланс этнографически-этнологической и антропологической составляющих, стоит на позициях междисциплинарности, обеспечивает устойчивую трансляцию профессиональной традиции в тесном взаимодействии с академической наукой

В статье анализируется, как в программах переписей населения, проводившихся на территории России с 1897 по 1937 г., отражалась динамика представлений об основных этнокультурных идентичностях. В России из всех видов культурной идентичности наиболее значимыми были языковая, религиозная и этническая, при этом применительно к разным периодам порядок внутри этого перечня различался, и приоритеты государства по «продвижению» одной или нескольких из них менялись. Переписи населения, проведенные в России в 1897, 1920, 1926 и 1937 гг., ярко выявляют трансформации этой шкалы идентичностей. Особое внимание в статье уделяется проникновению в перепись категории национальной (этнической) идентичности. В Российской империи Нового времени формировался элитарный дискурс, который предлагал различные интерпретации природы этнического (национального): определение русскости через ее атрибуты — православие и верность престолу; определение русскости (национальности) через культуру; определение русскости через «расу», «породу», «кровь». Но в отношении массы русского народа работала презумпция: русский — значит православный и лояльный престолу (при этом негласно подразумевался и русский язык). В статье показывается, как в Советской России повышалась значимость этнической идентичности, чему способствовали и принятый новой властью принцип национального самоопределения, и введенное административное деление, теснейшим образом привязанное к национальнос ти. Неслучайно, что уже в переписи 1920 г. появляется вопрос об этнической принадлежности — с формулировкой «народность». В переписи 1926 г. она меняется на «национальность». Анализ переписей населения, проведенных с 1897 по 1937 г., показывает, что в России базовыми факторами этнической идентичности, которая официально признавалась не во все периоды этого срока, были язык и религия. Связь языка и этничности выглядит априорной. Связь этничности и религии не столь очевидна, но в условиях гонений на религию она хотя затушевывалась, но сохранялась, однако в структурировании идентичностей (базовая/ производная) религия и этничность поменялись местами.