Барыкина Инна Евгеньевна

На основании исследования раннего дневника П.А. Валуева (1847–1860 гг.) автором предпринята попытка проследить развитие взглядов будущего министра внутренних дел на систему государственного управления Российской империи, формирование его программы, представленной в 1861 г. Александру II. Особый интерес представляют отношения Валуева с Д.Н. Толстым, его сослуживцем в Прибалтийском крае во второй половине 1840-х гг. и впоследствии ближайшим сотрудником в Министерстве внутренних дел. Переписка с Д.Н. Толстым и записки последнего дополняют дневник Валуева, вместе с ним дают возможность реконструировать процесс становления выдающегося государственного деятеля 1860-х гг. Находясь поначалу под влиянием старшего товарища, Валуев постепенно освобождается от этого влияния, стремится не принимать на веру поверхностные суждения, быть рассудительнее, дистанцироваться от радикальных воззрений. Уже в ранних записях раскрывается европеизм будущего министра, рассматривающего проблему управления Прибалтийскими губерниями с точки зрения просвещенного западника. Способный иновник подвергает анализу первые шаги Александра II, вместе с общественным мнением стараясь определить направление нового царствования, постепенно формулирует программу неотложных мер, представляя себя на месте премьер-министра. Свои программные идеи Валуев позже попытается реализовать на посту министра внутренних дел, предлагая такие преобразования, как цензурная и полицейская реформы, улучшение быта православного духовенства, создание кабинета министров европейского типа и др. Он честолюбив, жаждет проявить свои способности в верхних эшелонах власти, не довольствуясь уделом «чернорабочего» при вышестоящих сановниках. Лучшие качества П.А. Валуева в юности увидел А.С. Пушкин, сделав его прототипом Петра Гринева, героя «Капитанской дочки». Особенности его характера в зрелые годы отметил Л.Н. Толстой, придав Алексею Алексеевичу Каренину черты этого государственного деятеля. Перед читателем дневника П.А. Валуева раскрывается внутренний мир министра, стоявшего вне бюрократических и политических группировок, своими взглядами опередившего время.

Российские личные библиотеки впервые стали предметом комплексного изучения современного исследователя О.Н. Ильиной, которая очертила круг научных проблем, связанных с терминологией и историографией этих книжных собраний. В поле зрения исследователя оказались владельческие экземплярные особенности личных библиотек, их судьбы, источники и методы исследования, формирование и развитие направлений историографии по данной тематике. Каждое из обозначенных направлений имеет перспективы для развития не только в области библиотековедения, но и для исторических исследований. Для историков особый интерес представляют библиотеки учебных заведений, книжные собрания ученых с их собственными маргиналиями или заметками их коллег, описания личных библиотек, оставленные сторонними читателями. Библиотеки многих современных учебных заведений, история которых начиналась в позапрошлом и прошлом столетиях, содержат экземпляры, поступившие из других, порой очень известных, собраний. Например, в библиотеку Педагогического музея военно-учебных заведений поступали книги из коллекции Царскосельского лицея. История личной библиотеки в дореволюционный период могла служить, например, дополнительным аргументом для утверждения более высокого социального статуса (как в случае с книгой академика Н.П. Лихачева о семейном книжном собрании), она же может иллюстрировать мировоззрение представителей правительственных кругов и высшей аристократии (как книжное собрание и читательские интересы принцессы Е.Г. Саксен-Альтенбургской), раскрывать формирование личности будущего государственного деятеля (роль библиотеки в воспоминаниях Д.Н. Толстого), показывать внутреннюю «лабораторию» ученого (маргиналии, оставленные им в книгах, или дарственные надписи). Отдельного рассмотрения заслуживает изучение феномена библиотеки помещика-бюрократа (С.С. Уварова, Д.А. Толстого). Актуальным сюжетом становится изучение цифровых библиотек, как публичных, так и личных. В то же время требуют уточнения подходы к периодизации истории личных библиотек и их классификации, терминология (является ли личная библиотека книжной коллекцией). Эти темы могут стать предметом совместного обсуждения историков и библиотековедов.