Матвеев Геннадий Филиппович

Одной из важных международных тем, обсуждавшихся в 1925 г. на страницах советских официозов - газет «Правда» и «известия» - был проект рейнского гарантийного пакта и возможные последствия его реализации для СССР. Во вступлении Германии в Лигу наций Москва видела угрозу для своих достаточно доверительных отношений с Берлином, сложившихся после заключения Рапалльского договора в 1922 г., опасность усиления международной изоляции и укрепления лагеря враждебных СССР держав во главе с Великобританией. Германия оставалась в центре внимания советских комментаторов Локарнского процесса вплоть до октября 1925 г. В это же время велись советско-германские переговоры о заключении торгового договора, облегчавшие контакты на официальном уровне. но печать позволяла влиять на германское общественное мнение, к которому власти Веймарской республики не могли не прислушиваться. Кроме того, в газетах озвучивались возможные варианты советской политики в случае, если державы Антанты не дадут согласия не привлекать Германию к участию в активной или пассивной форме в возможной агрессии против третьей стороны (читай СССР), как это было предусмотрено Статутом Лиги наций. один из таких вариантов - сближение СССР с Польшей и предоставление гарантий нерушимости всех ее границ, в том числе с Германией, - неоднократно был предметом изучения историков, прежде всего советских и польских. В настоящее время их мнение достаточно единодушно: СССР не собирался гарантировать польские границы, а Польша не думала так далеко заходить в сближении с ним. но в «известиях» был озвучен и другой вариант, реализованный уже в 1930-е гг.: сближение с Францией на антианглийской (а тем самым и антигерманской) основе. Сопоставление газетных комментариев с выступлениями официальных лиц (в частности Г.В. Чичерина и И.В. Сталина) показывает, что по основным моментам восприятия Локарнского процесса расхождений между ними не было. Советские официозы за 1925 г. можно считать хорошо информированными и точно излагавшими взгляды руководства СССР на поворот в международных отношениях, происходивший в Европе.

Начиная с рождения независимой Польши в 1918 г. историки и публицисты ведут спор о том, кому принадлежит главная заслуга в этом самом значимом событии в новейшей истории польского народа. В период между мировыми войнами спор за первенство вели Ю. Пилсудский и Р. Дмовский, в социалистической Польше их на некоторое время потеснила Октябрьская революция в России, но уже в 1980-е гг. дискуссия возобновилась с новой силой. Компромиссное решение, предложенное профессором С. Кеневичем, не получило широкой поддержки. Начиная с 1990-х гг. наблюдается устойчивый возврат к довоенным подходам к проблеме. А тем самым вне поля зрения пишущих на эту тему авторов вновь остаются другие политические силы, помимо пилсудчиков и национальных демократов во главе с Р. Дмовским. В их числе и консерваторы Царства Польского, усилиями которых с сентября 1917 г. по 14 ноября 1918 г. шло строительство разрешенных Центральными державами государственных институтов Польского королевства, образованного актом императоров Вильгельма II Гогенцоллерна и Франца Иосифа Габсбурга от 5 ноября 1916 г. Вклад консерваторов явно недооценивается, более того, только они обвиняются в проведении соглашательской («угодовской») политики в отношении сначала российских, а затем германских и австро-венгерских властей, хотя и все другие политические партии в польских землях, за исключением Социал-демократии Королевства Польского и Литвы, в начале ХХ в. также занимали соглашательские позиции. Более того, именно эти партии, объединяемые общим названием «активисты», откликнулись на манифест 5 ноября и послали своих представителей в состав Временного государственного совета Польского королевства. Консерваторы же в ноябре 1916 г. заняли выжидательную позицию и до сентября 1917 г. отказывались от политического сотрудничества с германскими и австро-венгерскими оккупационными властями.

Статья посвящена деятельности кафедры истории южных и западных славян исторического факультета Московского университета. В ней рассказывается о начальном этапе становления славистики в России, который приходится на царствование Николая I. Авторы показывают, как в межвоенном Советском Союзе происходило возрождение этого междисциплинарного направления, что было обусловлено внешнеполитической конъюнктурой. Раскрываются этапы развития кафедры, созданной накануне Великой Отечественной войны трудами известного ученого-слависта В.И. Пичеты. Далее в статье освещается история кафедры во второй половине XX — начале XXI в., оцениваются ее роль и место в формировании советской и постсоветской славистики. Авторы называют принципиальные установки, которым следует коллектив кафедры при подготовке исследователей истории славянских стран, подчеркивают значение грамотно выстроенной учебной программы и индивидуального подхода к работе с учениками — студентами, аспирантами и соискателями. Особое внимание уделяется истории кафедры после перехода на Болонскую систему. Отмечаются положительные и отрицательные, являющиеся преобладающими, последствия этой реформы для подготовки историков славянских стран. Описываются конкретные решения, предпринятые коллективом кафедры для извлечения максимально возможных преимуществ из внедрения двухуровневой системы высшего образования и для минимизации негативных последствий такой перестройки учебного плана. Перечисляются конкретные нововведения в программу подготовки славистов, раскрываются особенности новых курсов, преподаваемых в настоящее время на кафедре. Большое внимание уделяется также проблемам, препятствующим как учебному процессу, в том числе подготовке научных кадров, так и научно-преподавательской деятельности членов кафедрального коллектива. Авторы говорят о кадровом обновлении кафедры и считают работу в этом направлении исключительно значимой для сохранения научных школ и преподавательских традиций. Перечисляются наиболее значимые издательские проекты последних лет, среди которых новый трехтомный учебник «Истории южных и западных славян», а также труды из серии «Историки-слависты МГУ». Завершается статья размышлениями о перспективах преподавания славистики на историческом факультете Московского университета