Корзун Арина Алексеевна

Рельефный цикл, обнаруженный в 1997 г. при раскопках театра Филипп, древнего македонского города, был создан в период римской реконструкции здания между 150 и 170 гг. н.э. Сюжет фигуративного ансамбля, размещенного на восьми пилонах, в научной литературе связывается с драмой Еврипида «Вакханки». из пяти сохранившихся фигур одна идентифицируется в качестве фракийского царя Ликурга в образе охотника, четыре другие - как менады. однако анализ композиции и выбор персонажей позволяет сделать предположение об опоре нарративного цикла на иную сюжетную линию, а именно - «Тетралогию Диониса» Эсхила. иконография менады, размещенной на третьем пилоне, идет вразрез с трактовкой мифа о Ликурге и принятой в римском (и в классическом) искусстве формулой изображения. Этот женский образ становится ключевым в реконструкции сюжета цикла, выступая смысловым центром композиции. Меч и отрубленная голова в руках указывают на военизированные оттенки культа Диониса в римской империи. Так, иконография фигуры имеет параллели с образами амазонок, которые становятся новыми спутницами Диониса и даже входят в состав его войска. образ отрубленной головы, с одной стороны, отсылает в теме варварского военного обряда, вошедшего в репертуар римского искусства, с другой - может быть связан с сакральным аристократическим обрядом, принятым на территории Фракии и имеющим отношение к орфическим представлениям. наконец, триумфальные мотивы в иконографии фигуры, ее очевидная связь с культом Диониса и ориентация нарратива на афинскую драму V в. до н.э. могут указывать на совмещение нескольких сюжетов в одном цикле. Таким образом, если общая композиция рельефного цикла театра в Филиппах обнаруживает преемственность по отношению к классической эпохе, то женский образ на третьем пилоне призван обозначить новый - римский - взгляд на театральную драму и культ Диониса.

C середины II в. н.э. в рельефной декорации театров в Малой Азии — Нисы, Перги и Сиды — появляется сцена омовения младенца Диониса нимфами. Композиция имеет устойчивую иконографию. Включение сцены в состав повествовательных циклов, изображение фигуры Гермеса (в Нисе, Перге) и Зевса (в Сиде) на соседних плитах позволяют связать ее с мифом о рождении Диониса из бедра Зевса и воспитании бога нисейскими нимфами. Несмотря на известность легенды, первые примеры изображения купания Диониса появляются в римском искусстве лишь на рубеже I в. до н.э. — I в. н.э. в живописной декорации и кладах аристократических домов Рима и Кампании, а также в рельефной декорации саркофагов. В научной литературе появление этой иконографии связывается с установлением культа Диониса Гебона в Неаполе в правление Августа. Ко II в. данная сцена основательно входит в репертуар рельефной декорации саркофагов и декоративных программ театров, в IV столетии появляются ее вариации, где место Диониса занимает Ахилл или Александр Великий. Анализ памятников указывает на более ранние истоки данной сцены, и в настоящей статье предпринимается попытка их прояснения. Помимо этого авторами устанавливаются причины обращения к сюжету в контексте культурной среды Римской империи, выявляются семантические аспекты сцены. В результате проведенного исследования была выдвинута гипотеза об эллинистических прототипах образа младенца Диониса и его связи с концепцией наступления «золотого века» в Риме. Слияние образов императора и Диониса, новые аспекты, связанные с культом нимф, позволяют увидеть в сцене купания намек на образ «императора-дитя». В контексте культуры и визуальной саморепрезентации малоазийских городов присутствие сцены купания Диониса в декоративных циклах среди сюжетов местных легенд, по всей видимости, свидетельствует об интеграции местных культов в имперскую мифологему.